День пасмурный, но довольно тёплый. Спокойный понедельник. Под попой, по скамейке и сквозь толщу асфальта и почвы, чувствую проезжающие поезда метро.
Дочитываю Мураками, накручивающего под конец неуловимую мистику, слои, неожиданности и всё равно вопросы.
Встаю с мыслью-улыбкой: больной этот Мураками. И сладко вспоминаю про ещё один его томик на полке.
Мир вокруг становится выпуклым деталями. Так Мураками, должно быть, живёт, видит, передаёт. И жить от этого опять нравится.
Женщины с колясками как на посту туда-сюда гордо. Рыхлый снег кубиками топорщится вдоль асфальта.
Вспоминаю знакомую девочку со всем мусором своей жизни под кроватью, начиная с ошмётков макдональдса, которая имела название этой книги в никнейме, и смеялась счастливо, сфотографировавшись с солистом Адис-Абебы.
Длинный некрасивый многоэтажный дом полукруглыми балконами огибает перекрёстк.
Захотелось цикория со сливками и тростниковым сахаром.
Мужик с хитрой улыбочкой в "Пятёрочке" у кассы с бутылкой водки и десятком яиц.
Непривлекательная женщина красивыми движениями выкладывает продукты из корзины. И уступает очередь мне с коляской.
У дверей магазина рабочий в каске и поржавевшей униформе сидит и аппетитно отламывает шоколадку, запивая кофе из бумажного стаканчика.
Домой бежать прямо хочется, чтобы пить цикорий со сливками и писать о Мураками и деталях.